Из истории российского изобретательства

В 2011 году выдающемуся поэту Сергею Александровичу Васильеву, на стихи которого в советские годы было написано много известных песен, исполнилось бы 100 лет.

А 19 ноября 2011 года исполнилось ровно 300 лет со дня рождения великого русского учёного Михаила Васильевича Ломоносова, основателя физической химии как науки, первого русского учёного мирового уровня.

Будучи выпускником Московского Авиационного Института, считаю своим долгом опубликовать некоторые места из поэмы С. А. Васильева «Первый в мире», посвящённой подвигу российского изобретателя и создателя первого в мире самолёта Александра Федоровича Можайского.

В 1881 году А. Ф. Можайский получил "Привилегию" (то есть патент) на изобретение "Летательный аппарат тяжелее воздуха".

Первый полёт самолёта (точнее, экраноплана) А. Ф. Можайского с уникальными паровыми двигателями его собственной конструкции состоялся 20 июля 1882 г.

Особенно интересен тот факт, что А. Ф. Можайский до начала работы в 1876 году над проектом самолета не был профессиональным инженером. Он много лет служил на флоте офицером, и все свои теоретические и инженерные познания приобрёл путём самообучения и консультациями с известными российскими учёными.

То есть, отсутствие диплома инженера не помешало ему создать своё великое изобретение...

В России всегда были, и есть истинные люди науки, для которых главное – не звания и дипломы изобретателя, нуждающегося в их помощи, а благо Родины и её народа. Я в этом убедился лично; сердечно благодарю всех, кто помогал мне в работе над этим методом лечения.

Из поэмы С. А. Васильева «Первый в мире»

Уверовав в поиски строго и свято,

Можайский, предвидя своё торжество,

садится за сложный проект аппарата

и делает с подлинным блеском его:

…

«Придёт ещё время, я знаю, придёт, –

Россия расправит широкие плечи,

и вылетит утренней правде навстречу

её от рожденья крылатый народ!»

…

Сомнения злой экспертизы рассеяв,

распутав узлы всевозможных препон, –

опять, как и прежде, помог Менделеев, –

надежда свершилась, проект утверждён!

…

Но хмарь надвигается с разных сторон –

завистникам вторят лжецы-подпевалы,

пригретые русским царём генералы,

такие, как Паукер, прусский барон,

как Герн, знаменитый мастак на скандалы.

Вместо того чтоб в пределах столичных

для разных пройдох объявить карантин,

их в Питер зазвал, не жалея наличных,

первейший знаток сюртуков заграничных,

их дурье величество князь Константин.

Они шаг за шагом стремятся пресечь

удачу Можайского, труд многолетний.

Они распускают грязные сплетни,

при этом коверкая русскую речь.

В научных кругах, и у князя в гостях,

и в тихой кофейне на Невском проспекте

они беззастенчиво лгут о проекте,

в основе его осмеяв и в частях.

Можайский был вынужден слушать их суд

сначала с тревогой, потом с удивленьем:

«Какую они ахинею несут,

а ходят в учёных, в России живут.

И где! В инженерном сидят управленье!..

Какие в их лицах усмешки сквозят!..

Опять мне бубнят про подвижные крылья

и всё, что за долгие годы открыл я,

опять отрицают, толкают назад!»

Можайский вначале заметно смущён,

подавлен невежеством, обескуражен.

Безрадостно, с горечью думает он:

«И это вот люди науки... Со стажем!

И сколько в них косности и слепоты,

у судей, занявших такие посты!»

А судьи сидят, как пеньки, перед ним.

Нет, впрочем, они уже, кажется, встали.

Проплыли пред ним ордена и медали,

и он остаётся, отвергнутый, в зале,

одной только верой своею храним.

…

Можайский! Открывшийся миру! Живой!

Взгляни, как роняя лучи проливные,

высокое солнце Советской России

сияет над самой твоей головой.

…

Мы, люди простые и люди науки,

отныне родним с тобой думу и стих.

Мы, вестники правды, крылатые внуки,

наследники смелых открытий твоих.

Так пусть же запомнят на веки веков

на Сене, на Темзе, Гудзоне, Ла-Манше,

что звонкая песня воздушных винтов

возникла у невских крутых берегов

других голосов убеждённей и раньше!

Да, истина видит: рождён самолёт

не братьями Райт и не Ленгли хвалёным,

а скромным и доблестным русским учёным,

разведчиком тайных небесных высот.

Можайский! Ты – близкий, ты – кровный, ты – наш!

И небо над честною Родиной наше,

и нет его чище, и нет его краше,

и ты его, друг, никому не отдашь. 

 

P.S.: А.Ф. Можайский и его первый в мире самолет-экраноплан были оболганы невеждами всего мира. Сначала – горе-специалистами из Российского Инженерного Управления в конце 19-го века, а затем и зарубежными горе-историками авиации. Последние "доказали", будто бы самолет Можайского "вообще не мог подняться в воздух из-за слишком малой мощности его двигателей".

"Аргументировалось" это в основном тем, что самолет американцев братьев Райт, совершивший в 1903 году "первые" (по их мнению) полёты – на несколько десятков метров на высоте 1–1,5 метра – имел бензиновые двигатели намного большей мощности и более "совершенную" (с их неверной точки зрения) бипланную компоновку крыльев. (Самолет Можайского – моноплан). Однако, именно бипланная схема и лишила самолёт братьев Райт подъёмной силы, необходимой для дальнего полёта на скорости 45 км/час! (Чуть меньшую скорость – 40 км/час – развивал и самолет Можайского).

В 1937 году специалисты немецкой фирмы "Дорнье" вторыми в мире (после А. Ф. Можайского) описали экранный эффект, наблюдавшийся ими при испытаниях гигантского самолёта с 12-ю двигателями.

"Экранный эффект" – это значительное увеличение подъёмной силы крыльев и фюзеляжа самолёта при полётах на сверхмалых (несколько метров) высотах за счёт возникающей между землёй (или водой) и самолётом "воздушной подушки".

В 1960-х годах в СССР были созданы официально считающиеся первыми в мире самолёты-экранопланы. Причём самый известный из них "Лунь" ("Каспийский монстр", как его прозвали на Западе) перевозил 600 (шестьсот!) тонн груза на 1500 км и имел крылья в плане практически точно такой же геометрии, как и у самолета-экраноплана А. Ф. Можайского.

Развитие экранопланов заставило некоторых в СССР пересмотреть "общепринятые" взгляды на самолёт Можайского. В середине 1970-х в подмосковном институте ЦАГИ была изготовлена точная модель его самолета, и испытана продувками в аэродинамической трубе.

Выяснилось: а) что самолет Можайского действительно мог уверенно взлетать и лететь на сверхмалой высоте; б) что экранный эффект, создаваемый огромными квадратными крыльями и тремя винтами его самолета-моноплана, увеличивал подъёмную силу на 15–20 % и позволял этому самолету-экраноплану стабильно лететь даже при отсутствии в его конструкции элеронов или других элементов управления креном.

Россия должна гордиться, что в её истории есть такой изобретатель-практик, опередивший всемирную науку и технику на 80 лет.

Николай Викторович Шевченко –
автор "Метода Шевченко".